22 октября 1938 года, ровно семьдесят лет назад, в подвале внутренней тюрьмы воронежского НКВД выстрелом в затылок был убит Константин Алексеевич Калинин, 1887 года рождения, родился в городе Варшава, образование высшее, работал главным конструктором КБ авиазавода №18.
Человека убили, тело выбросили в яму, а самого его выбросили из истории. Сегодня о Калинине и его удивительных самолетах знают историки авиации, а все остальные не знают. Тесным рядом гордо стоят знаменитые конструкторы тридцатых и сороковых — Поликарпов, Яковлев, Лавочкин, Туполев, Ильюшин, Петляков... Калинина среди них нет.
Но он был! Был, существовал, думал, придумывал, действовал этот спокойный, скромный, упорный человек с короткой щёточкой усиков над верхней губой, носивший рабочие тужурки с аккуратным галстуком и ромбовидные кепки. Таким мы видим его на немногих сохранившихся фотографиях в ангарах и цехах, рядом со своими самолетами.
Военный лётчик Первой Мировой войны Калинин был энтузиаст авиации. Он жил авиацией. Ему мало было летать на самолётах, он хотел их придумывать и строить. Жизнь его была нелегка и ухабиста, красных дорожек перед ним никто не стелил, его выгоняли из-за неправильного социального происхождения из института инженеров Красного воздушного флота и гоняли с завода на завод, из Киева в Харьков, оттуда в Воронеж, а его провинциальному КБ не давали вечно дефицитных в то время моторов — но ничто не могло остановить его ровной, сильной мысли, его инженерного расчета, его идей. И даже в камере НКВД Константин Алексеевич Калинин придумывал свой последний самолёт — К-15. Но о нем мы не знаем почти ничего.

Под бодрый марш «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», стрекоча слабенькими лицензионными моторами, выруливали на земляные аэродромы первые самолёты Калинина. Он умел строить обычные самолёты, рабочие лошадки, выносливые и простые. Таков был его К-1 — первый советский пассажирский самолёт, принятый для серийного производства, но не запущенный в серию, и К-3, первый советский санитарный самолёт, в котором можно было перевозить лежачих больных. К-4 Калинина был настолько хорош, что был отправлен на международную выставку в Берлине как высшее достижение молодого советского авиапрома. К-6 был опять же первым — первым почтовым самолетом в СССР. И был ещё К-5, построенный в количестве 260 экземпляров, основной самолёт Аэрофлота вплоть до 1940 года, летавший ещё и в середине сороковых и перевозивший в восьми мягких креслах восемь пассажиров, которые имели в полёте такую роскошь, как туалет. Тогда это и правда была роскошь для самолета.
Уже не было Калинина, и само имя его исчезло из статей и книг об авиации, а надежный К-5 из дюралюминия и ткани, из стальных балок и проволочных растяжек все летал и летал в небе забывшей конструктора страны.
Но Калинин не был и не хотел быть конструктором обычных самолетов. В нем жила душа придумщика и фантаста. Будущее треугольных крыльев и комфортабельных лайнеров ещё совсем не просматривалось с пыльных аэродромов тех лет, и вовсе не видны были из кроватных мастерских, переоборудованных под кустарные авиацеха, узкие самолёты, пробивающие звуковой барьер. Но Калинин уже забегал мыслью вперёд, уже был там, за пределами дня и рутины.
Он создал маленький К-9, удивительную машинку с отстегивающимися крыльями, в которой некоторые видят прообраз самолета для авианосца. Но Калинин, создавая К-9, думал не об авианосцах, а о сараях. Отстегнул крылья и закатил самолёт в сарай. Это был самолёт для исполкомов и колхозов, для полетов из деревни в райцентр и с поля на завод. Посадочная скорость 50 км в час была так мала, что посадить его мог любой председатель колхоза в кирзовых сапогах, и сесть он мог на любой пятачок и на любой просёлок.
А К-7 Калинина был гигантом. Вот такой был диапазон его мысли и инженерный горизонт — от маленькой машинки до циклопической. К-7 имел размах крыльев 53 метра, то есть больше некоторых современных Боингов. Но не только размахом крыльев удивляет эта машина. В эпоху бипланов Калинин додумался до летающего крыла. «Всё в крыле!» В толстом, имевшем в центроплане высоту 2 метра 33 см крыле, располагались каюты пассажиров. Семимоторный гигант должен был перевозить 128 пассажиров на 5 тысяч километров. Или на то же расстояние 64 пассажира в каютах класса люкс. На борту были кают-компания, буфет, кухня, радиорубка. Механики в полёте имели доступ к двигателям прямо из крыла. На борту работала телефонная связь.

Чтобы спасти летчика от запредельных нагрузок на штурвале весящего 40 тонн самолета, Калинин придумал электроусилители руля. То есть он придумал то, чего тогда не было. Время бустеров в тридцатые годы ещё не пришло. Промышленность не смогла создать электроусилители руля для самолета Калинина, пришлось обходиться сервоусилителями. Это была основная проблема двух самых знаменитых самолетов Калинина, гиганта К-7 и бесхвостого бомбардировщика К-12 — они опережали время и требовали знаний и технологий, которые ещё только предстояло создать.
К-7, самолёт-гигант, как и многие самолёты того времени, страдал от флаттера, то есть от самопроизвольно возникавших колебаний, сотрясавших огромную машину. Теория борьбы с флаттером ещё не была создана. Ее ещё только предстояло создать молодому математику Келдышу. Поэтому летчик-испытатель Снегирев интуитивно боролся с флаттером, меняя режим работы семи двигателей. Но это не спасло самолёт и 15 из 20 человек на его борту во время полёта на максимальную скорость. Самолёт разбился.
Посмотрите на К-7. Он и сейчас волнует и привлекает своими могучими формами и брутальной мощью. Перед этим грандиозным самолётом хочется снять шляпу.
Ильюшин, тогда ещё не всемирно известный создатель штурмовика Ил-2, а только начальник ЦКБ, писал в отзыве на один из самолетов Калинина, что в нем так много новых компонентов, что неизвестно, как они поведут себя все вместе. Но не делать нового Калинин не мог. Это была его природа.

Бомбардировщик К-12 Калинина не имел хвоста. Первый в мире бесхвостый самолёт был раскрашен под жар-птицу и летал в Москве на воздушном параде. Время менялось, теперь нужны были не самолетики для колхозников, а истребители для выпускников авиашкол, не роскошные гиганты с каютами класса люкс, а скоростные бомберы, способные пикировать почти до самой земли. Отсутствие хвостового оперения делало самолёт быстрым, а воздушный стрелок на конце фюзеляжа получал идеальную позицию и полный обзор. Самолет был запущен в серию в те же дни, когда в НКВД выписывали ордер на арест Калинина. Арестовывать пришли двое из НКВД. Младший, уходя, сказал жене: «Простите. Мы понимаем, кого уводим». Или это только красивая легенда?
А мы сегодня понимаем, кого потеряли семьдесят лет назад, 22 октября 1938 года, когда палач в длинном фартуке и крагах поднял пистолет и выстрелил в голову спокойного, тихого, измученного следствием, признавшего себя врагом народа человека?
Сикорский дважды звал Калинина в Америку. Он понимал, что такие люди редки и ценны. Они закладывают новые отрасли, создают новые направления. Но Калинин не поехал. Он был полон веры в будущее и желания делать отечественные самолёты. Время прошло, Сикорский и Калинин по-разному прожили и закончили свои жизни, а вопрос, уезжать или нет, по-прежнему стоит перед думающими людьми в России.
Ни одного самолета Калинина не сохранилось.

Его убили Сталин, Молотов и Жданов — эти трое, лично. Их подписи на первой странице расстрельного списка от 12 сентября 1938 года, в котором Калинин стоит восемнадцатым. Сверху, красным карандашом, по хозяйски бросил свою подпись Сталин. Чуть ниже, мельче, чёрным карандашом, расписались Молотов и Жданов. В их мелких закорючках чувствуется их приниженное положение, их раболепие перед усатым вождем.
Есть рассказ Бредбери, в котором люди совершают экскурсию в прошлое. В прошлом нельзя ничего трогать, ничего менять, потому что это может необратимо изменить будущее. Но один из экскурсантов случайно наступает на бабочку и тем самым вызывает историческую катастрофу. Все теперь будет иначе, потому что бабочка погибла.
А тут убили человека. Трое преступников, трое косноязычных уголовников, убили человека, который думал и придумывал, строил и создавал. Трое убийц в кремлевском кабинете махнули карандашами, и все, что этот человек сделал и создал, все, что он мог еще сделать и создать, все его мысли и слова, все его расчеты и идеи, все его планы и чертежи — все отправилось в яму.
И мир стал другим.

Алексей Поликовский